Помогите запретить конверсионную терапию в России — подпишите петицию. Отдайте свой голос за то, чтобы каждый человек мог оставаться собой.

Медицинские институции

После моего (не очень хорошего) каминг-аута матери, она решила отвести меня к психиатру. Мне было тогда 19 лет. Я вернулся с учебы, мама пришла раньше с работы, сказала собираться и куда-то меня повезла. Оказалось, что в областную больницу. Сказала: «Сейчас пойдешь и пообщаешься [с врачом]».

Юридический комментарий: В России действует закон, согласно которому совершеннолетний дееспособный человек должен дать добровольное информированное согласие на лечение. Без него назначать лекарства или проводить обследования нельзя. В законе, регулирующем психиатрическое лечение, есть статья о принудительной госпитализации. В большинстве случаев основанием для нее становится «опасность для себя или окружающих». Однако если случай не неотложный, решения одного психиатра недостаточно, нужна комиссия врачей, которые в течение суток с момента недобровольной госпитализации обязаны обратиться в суд за подтверждением своего решения. Закон разрешает пригласить в эту комиссию любого специалиста, участвующего в оказании психиатрической помощи, — это значит, что вы можете пригласить врача, которому доверяете. Согласно МКБ-10, которую приняла Россия, гомосексуальность и трансгендерность не являются психическими расстройствами, а значит, и лечить врачам нечего, решение психиатров легко можно будет оспорить в суде.

Наверное, мой опыт нельзя в полной мере назвать конверсионной терапией, но это точно можно назвать попыткой и желанием «исправления ориентации».

Я с 5 лет идентифицирую себя, как человек, которого привлекают женщины. Конкретно во мне никогда не было никаких противоречий по отношению к этому, но родителей это не устраивало. В 12 лет меня аутнули в школе, маму вызвали к директору, сказали, что я ненормальная. Родители привели меня к психиатру, который на протяжении 6 месяцев выписывал мне ламотриджин для исправления сексуальных предпочтений. Я начала обманывать, переставала пить лекарства, научилась прятать таблетки, чтобы перестать быть вялой и в пузырьках на коже (аллергическая реакция) и связать мысли в кучку. Потом я уехала к подруге (ее мама дружила с моей) и пришла в себя. Понадобилось уехать из дома окончательно, чтобы донести, что я не подопытный кролик. Психологически я до сих пор ненавижу своих родителей и даже 7 лет психотерапии мне с этим не помогают.

Юридический комментарий: Сложно оценивать ситуацию, произошедшую в другой стране, но в России дела обстоят так, что до 15 лет решения, связанные с жизнью и здоровьем ребенка, принимают родители или другие законные представителей. После 15 лет человек самостоятельно дает или не дает добровольное согласие на медицинские вмешательства. Несмотря на то, что люди младше 15 лет больше зависят от взрослых, способы правовой защиты есть и у них: обратиться к омбудсмену по правам ребенка, органы опеки и попечительства, прокуратуру или в НКО, защищающие права детей. К сожалению, за отсутствием публичных случаев таких обращений, нельзя предположить, насколько эффективной будет реакция этих организаций.

Частные специалист_ки

Конверсионной терапии не было, но мне предлагали такую услугу. У меня был сильный депрессивный эпизод, сил хватило, чтобы спустится в поликлинику находящуюся в том же здании, что и живу, и обратится к психиатру. Мне прописали антидепрессанты, и врач дала контакты нескольких психотерапевток. Первый же прием оказался неудачным. Разговор свернул к теме сексуальной ориентации, и мне все разложили прям по Фрейду: слабая фигура отца, все дела. Психотерапевтка прямо сказала что, все в голове и сексуальную ориентацию можно скорректировать. Она не настаивала и не утверждала, что именно в этом причина моего состояния, скорее предложила услугу. В тот период я только начинал путь принятия себя, было много страхов, сомнений, но к счастью мне удалось найти силы и принять верное решение — больше не обращаться к этой специалистке. Но именно этот случай оттолкнул меня от дальнейших поисков психотерапевт_ки.

Юридический комментарий: Российское законодательство не считает психологов медицинскими специалистами, а значит, они имеют право работать без лицензии, и государство не контролирует качество их деятельности. Чтобы стать психологом, достаточно получить диплом о высшем профессиональном образовании или о профессиональной переподготовке по нужной специальности. В этих условиях подходить к выбору специалист_ки стоит с особым вниманием, просмотрев отзывы и почитав о репутации институций, в которых обучался человек.

Мне было 19 лет. После моего каминг-аута как транс-парня мать отправила меня к своей знакомой психотерапевтке, которая намекала на раздвоение личности. Одну часть она называла деднеймом, а вторую моим выбранным именем, обращалась ко мне в женском роде. Я опаздывал на наши сессии и не хотел с ней работать, и в итоге она сама предложила мне разбираться с моим конфликтом с матерью без нее, наши сессии, которые длились месяца полтора, прекратились. Сложно сказать, повлияло ли на меня лечение, но без него мое самочувствие и отношения с родителями в том году были бы лучше.

Моя мама была инициатором «лечения». Она подозревала, что меня привлекают девушки, хотя я сам тогда это не до конца осознавал.[Саша трансгендерный парень  — прим. «Выхода»] Мама была обеспокоена моей «озабоченностью» lgbtq+ сообществом, за что я ее не виню. Я стал наблюдаться у психотерапевтки. Это было в начале 2018 года, мне было 15 лет.

Юридический комментарий: Сеансы у психологов и психотерапевтов попадают под российское законодательство о защите прав потребителей, однако максимальный результат здесь — возврат денег, потраченных на «лечение». В идеальной ситуации специалист и заказчик услуги (ЛГБТ*-человек или его законные представители) заключают договор о предоставлении услуг. В договоре прописывается и ожидаемый результат «лечения». Если он не совпадает с реальным, заказчик вправе потребовать вернуть деньги за услугу «ненадлежащего качества». Но поскольку в России нет никаких законов, регулирующих практики репаративной терапии, то нет и «критериев лечения», по которым услугу можно было бы признать некачественной. На практике с психотерапевтами и психологами редко заключаются даже договоры услуг.